В середине апреля в питерском клубе «Чаплин-холл» выступил ирландец Дилан Моран — звезда стендапа и первый англоязычный комик, решившийся приехать с концертом в Россию. Продюсеры ждали реакции на его выступление с трепетом: успех будет означать, что к нам можно везти и других англоязычных стендап-комиков, а провал покажет, что мы и Запад смеемся по-разному и над разным.
Айриш русиш пхай-пхай
— Давайте потренируем мой русский, — говорит Дилан Моран со сцены и открывает англо-русский разговорник, который лежит у него на столе рядом с бокалом красного вина.
— Йа шпэйон, — многозначительно читает он.
Публика визжит.
— Повторийяу. Йа ниенавъижу… — старательно читает Моран. — Wait a minute! — орет он тут же по-английски на зрителей, которые спрашивают из зала: «Что? что?»
— Йа ниенавъижу… Талстова. Ты тожже шпэйон, я въижу. Работай на нас.
Признаться, от реакции российской публики на свои выступления Моран даже слегка ошалел. Он ехал покорять новую незнакомую аудиторию, которая должна была напомнить ему о его ранних неуверенных еще выступлениях, а нашел изголодавшихся фанатов, готовых носить его на руках и смеяться над каждым словом. На концерт в Петербург зрители ехали из других городов, подарили Морану пять или шесть тортов (это из-за его шутки про тортики как эквивалент любви), выстраивались в очередь за автографами. Надо думать, в зале было много энтузиастов, которые делают любительские переводы шоу Морана на русский и выкладывают куски из его выступлений «ВКонтакте».
На пресс-конференции Игорь «Элвис» Меерсон, один из организаторов выступления Дилана Морана в Петербурге, сравнил его приезд с первыми выступлениями западных рок-звезд в СССР в конце 80-х. Англоязычному стендапу потребовалось тридцать лет, чтобы догнать рок-н-ролл. За это время в нашей стране выросло поколение людей, знающих английский достаточно хорошо, чтобы смотреть на нем скачанные в интернете сериалы и комедийные шоу. Им не надо объяснять, что западный стендап — максимально свободный и неполиткорректный монолог обо всем.
Стендап-комик никогда не читает по бумажке и всегда в контакте с публикой; все его шутки основаны на его личном, даже интимном опыте, он рассказывает слушателям про себя, а не про социальные типы.
Этот тип юмора — новый для нас, выросших в традиции КВН и «артистов разговорного жанра» вроде Евгения Петросяна. В нашем телеэфире и на клубных концертах резидентов Comedy Club звучат в основном шутки коллективного производства, сочиненные и отредактированные целой командой «веселых и находчивых». Интимно-камерные шоу одного человека, похожие на стендап, у нас часто ассоциируются не столько с комедией, сколько с литературой или политикой, как то, что делают Евгений Гришковец или Виктор Шендерович. А стендап в его самом ходовом варианте — когда на сцену выходит какой-нибудь толстяк и рассказывает, как он не может выбрать себе трусы из-за того, что у него потеет между ног, а в следующую минуту уже шутит про войну в Ираке или гомофобию, — в России пока не слишком распространен.
— Стендап — очень индивидуальный жанр, — говорит Антон Борисов, профессиональный юморист, один из организаторов концерта Дилана Морана в России. — Это личное мнение человека о ситуации, эпохе, явлении. А мы коллективисты были всю жизнь. Поэтому наш юмор — это отражение коллективного сознания. Логично, что популяризаторами юмора у нас были студенческие коллективы, стройотряды. Собственно, КВН, откуда пришли все мы, тоже оттуда.
Антон Борисов и его друзья сочиняют шутки для команд КВН, телепрограмм, кинокомедий. Параллельно Борисов развивает жанр стендапа в России, сам выступает как стендап-комик. Шесть лет назад он попытался устроить в клубе «открытый микрофон» (когда любой человек из зала может выступить со своим стендапом).
— Тогда к микрофону подходили только ребята из кавээновских команд и шутили в соответствующей манере. То есть никто не рассказывал, какой у него шеф, какие у него отношения с женщинами. А сейчас наше общество созрело: люди стали относиться друг к другу с интересом. Я все время сравниваю стендап в России с караоке: с ним та же история была. Сперва все говорили: «Что это такое! Как можно петь, когда тебя все слушают?!» Срабатывали человеческие комплексы. А сейчас люди даже занимаются с преподавателями, чтобы потом петь перед друзьями в караоке-барах. И это произошло совсем недавно — русский человек стал с микрофоном что-то исполнять для всех. Думаю, что стендап тоже постепенно завоюет нашу аудиторию.
Личное и неприличное
— Я недавно узнал, что у вас в Петербурге прошел закон, не очень-то дружелюбный к геям… — начинает свой очередной пассаж Дилан Моран.
— Йе-е… — недовольно тянут некоторые зрители. Остальные притихли и ждут.
— Что, конечно, шаг назад, в прошлое, — продолжает Моран. — Гетеросексуалы, как я, например, многому могут научиться у геев. В гей-культуре много честности. Вы знаете эти их объявления о знакомствах? Я многого не понимаю, но могу сказать: это очень честно. «Коричневый — слэш — зеленый». «Волосатый и подвижный». Это хорошо! Нет смысла быть волосатым, если только ты не знаешь пары трюков… «В основном сверху. Но могу делать обе вещи»…
Зрители хохочут над каждым предложением, в каждой паузе заливаются смехом.
— А говорят, настоящей романтики больше не встретишь! — завершает тему Моран.
Зрители в экстазе, даже те, кто не очень хорошо расслышал или понял нюансы шутки. Вообще-то у всех есть наушники с синхронным переводом, но почти никто их не надевает: то ли и так все понятно, то ли и так смешно.
— Это намного интереснее и честнее, чем объявления гетеросексуалов: «Я люблю бывать на природе, джаз и хорошее чувство юмора», — продолжает Моран. — Fuck you! Скажи людям правду! «Я хочу, чтобы ты пришла ко мне домой, села мне на голову и оплевала мою мебель».
К шуткам «ниже пояса» наша публика уже привыкла. Хуже обстоят дела с другого рода правдой: документальный юмор, основанный на личном жизненном опыте юмориста, нашей публике почти незнаком. Моран, кстати, и сам не рассказывает со сцены о своей жене и детях — в отличие от других западных комиков.
— Самые напряженные моменты — когда затрагиваешь какую-то болезненную тему и люди не знают, как реагировать, — говорит московский популяризатор стендапа Николай Куликов. — Когда я рассказываю о своих отношениях с отцом, о том, как с женщинами не складывалось, я чувствую, как зал немножко напрягается и перестраивается, потому что тема деликатная. Тут важны искренность и мастерство. Мастерство в том, чтобы рассказывать так, чтобы это превращалось в шутку.
Западный стендап вырос из маленьких залов (примерно таких, как питерский «Чаплин-холл»), где сама атмосфера способствует юмору интимному — во всех смыслах. К «открытому микрофону» по очереди выходят комики и делятся со зрителями собственным опытом. Они не советуются с коллегами (в отличие от авторов нашего Comedy Club, которые сочиняют шутки по методу мозгового штурма), не вычеркивают шутки, которые кажутся несмешными опытному редактору. Через несколько лет таких выступлений лучшие из них начинают собирать залы по 5–7 тысяч человек, записывают концертные DVD, создают собственные телешоу и ситкомы. Того же Дилана Морана у нас многие знают по его комедийному сериалу «Книжная лавка Блэка» (Black’s Books).
В Россию Моран попросился сам — всегда любил русскую литературу и мечтал побывать в Петербурге. Его британские продюсеры вбили в Google «Russian standup comedians» и нашли ссылки на Игоря «Элвиса» Меерсона и Антона Борисова. Оба когда-то были связаны с брендом Comedy Club, а сейчас работают как независимые авторы и артисты.
— «Камеди» — это юмор ради юмора, он не несет никакой сверхидеи. А в стендапе человек использует юмор как инструмент, чтобы донести некую мысль, — объясняет Антон Борисов. — Например, Top Gear — это шоу об автомобилях, но ведущие там еще и шутят. Они используют юмор как средство донесения информации об автомобилях. Так же и в стендапе: человек использует юмор, чтобы рассказать о себе, поделиться своими мыслями. Поэтому в «Камеди» юмор плотный: «выхожу я из метро» — десять шуток о том, что может случиться на выходе из метро. А в стендапе — вы видели, как долго Дилан Моран развивает одну мысль?
Легкие попадомы
С точки зрения бизнеса у Меерсона и Борисова пока что лучше идет юмор в стиле Comedy Club. Но формат «Камеди» надоедает уже и самим его авторам: слишком уж он театрален. В нем не видно живого человека, к миру которого зритель может «подключиться» на полтора часа.
— Мы едем в машине по городу, Дилан тычет в человека на улице: «Ну вот что его беспокоит?» — рассказывает Игорь Меерсон. — Ну, говорю, его, наверное, волнует повышение квартплаты… Но наша англоговорящая публика вряд ли беспокоится об этом.
Русские комики и сами лишь приблизительно знают, что волнует зрителя: на их шоу приходит посмеяться разная публика, от студентов до чиновников.
— Мы у него спрашивали, как найти свою аудиторию, своего зрителя, который тебя понимает, — рассказывает Борисов о мастер-классе, который Моран дал молодым питерским юмористам. — Он говорит: «Выступайте для всех». У каждого случается, что в него пивные банки летят. А потом, через какое-то время, соберется твоя аудитория.
Питерские спутники Морана успели его предупредить, что русские трепетно относятся к религии. Поэтому про православие он не шутил. Зато шутил про молодежь, потребление, смерть, старость, детей, деньги, алкоголь, курение, женщин и мужчин. Иногда попадал, иногда нет. Например, попросив у зала сигарету, Моран заметил, что легких у него уже нет — вместо них попадомы.
— Были в индийском ресторане, видели попадомы? — спросил он у публики.
Публика, судя по реакции, не была и не видела. Но смеялась все равно.
Британский продюсер Морана Мик Перрин рассказал, что cейчас ведутся переговоры по поводу приезда в этом году еще одного очень известного англоязычного комика. Имя его пока не называется. Игорь Меерсон и Антон Борисов, разогревая публику перед Диланом, пошутили, что на тот день, когда может приехать следующая звезда стендапа, в БКЗ «Октябрьский» намечен концерт Стаса Михайлова.
Комментариев нет:
Отправить комментарий